Первый жилой дом по проекту архитектора Ивана Жолтовского появился в Москве в 1949 году на Ленинском проспекте и сразу был удостоен Сталинской премии. Дом № 184 по проспекту Мира строился в 1955-1957 годах. К этому времени Сталин уже успел полежать в Мавзолее вместе с Лениным, культ личности вождя подвергся обструкции на ХХ съезде и с наследием культа началась борьба. В архитектуре развернулась борьба с излишествами и вместо награды Жолтовскому досталась порция критики. На самом деле десятиэтажный дом на 270 квартир очень хорош и не случайно со временем был признан памятником архитектуры и взят под охрану государством.

Это был последний завершённый проект Ивана Жолтовского, который скончался в 1959 году, прожив долгую и плодотворную жизнь в архитектуре. Среди самых интересных творений мастера дом на Моховой улице (1931-1935), здание Московского ипподрома (1950-1955), кинотеатр "Победа" на Абельмановской улице (1957), дом на Ленинском проспекте (1945), Центральная электростанция МОГЭС на Раушской набережной (1927). В 1923 году Жолтовский разрабатывал генеральный план ВСХВ. В 1950-е годы его мастерская участвовала в разработке проектов крупнопанельных жилых домов.

Дом № 184 по проспекту Мира строился как ведомственный то ли для Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), то ли для Министерства сельского хозяйства. Впрочем, квартиры в нём получали и рядовые москвичи.

"Жолтовский был мастером карниза, – рассказывает краевед Сергей Никитин читателям газеты "Звёздный бульвар" http://www.zbulvar.ru/ . – В карнизах он часто выражал половину того, что хотел сказать во всем здании. Посмотрите, карниз такой легкий, он «дышит». Ощущение, что ты находишься во Флоренции, прославившейся в средние века своими карнизными мастерскими. Жолтовский исповедовал Ренессанс как совершеннейшую эпоху в развитии искусства. И для него было важно создать синтез ренессансного дворца и современного жилого дома. Золотое сечение ренессансных дворцов строилось на том, что этажи имели разную высоту. Жолтовский не мог себе этого позволить. Но он расчленил фасад дома на разные уровни. Известный критик Иконников говорил, что из всех больших жилых домов Жолтовского этот дом наиболее интимный. Он менее монументальный. Его основная часть существенно отодвинута от магистрали, и перед домом образуется маленький садик. Ступенчатая композиция фасада здания тоже не случайна – дом как бы вырастает из этого зеленого массива. Это ведь Жолтовский придумал стеклянные выносные лифты, и они появились впервые именно в его послевоенных домах. В одном из интервью архитектор говорит о своем идеальном доме, в котором должен был быть стеклянный лифт. Человек приезжает на свой этаж и любуется открывающимся видом. Сегодня это существует во многих офисных зданиях."

25-этажный жилой дом (проспект Мира, 184, корпус 2) сразу прозвали "дом на курьих ножках".

"В 1968 году на проспекте Мира, аккурат напротив знаменитых мухинских "Рабочего и колхозницы", появился первый в Москве 25-этажный крупнопанельный жилой дом на сваях. Авторы проекта - архитекторы В.Андреев и Т.Заикин. Этот дом - настоящая веха в советском строительстве, возведен из крупных панелей, изготовленных на вибропрокатном стане. В то время это было настоящее ноу-хау.

Подвальная часть дома с глубоко забитыми сваями сооружалась довольно долго, из-за сложности конструкции. Да еще и шумно. Зато надземная часть возводилась очень быстро: этаж в неделю. Перед домом сохранился тополиный сквер, оставшийся от снесенных на этом месте бараков Алексеевского студенческого городка."- сообщает сайт http://mosday.ru/

Строительство дома № 184. 1967 год:

Вид с дома № 184 в сторону Сокольников. Алексеевский студенческий городок. 1970 год:

Дом № 184. 1984 год:

«Рабочий и колхозница» - выдающийся памятник монументального искусства, «идеал и символ советской эпохи», представляющий собой динамичную скульптурную группу из двух фигур с поднятыми над головами серпом и молотом. Скульптор - Вера Мухина, концепция и композиционный замысел архитектора Бориса Иофана. Монумент выполнен из нержавеющей хромоникелевой стали. Высота около 25 м (высота павильона-постамента - 33 м). Общий вес - 185 тонн.

Скульптурная композиция была создана для советского павильона на Всемирной выставке в Париже в 1937 году. Юноша и девушка олицетворяли молодых хозяев советской земли - рабочий класс и колхозное крестьянство. После триумфа на парижской выставке в 1939 году скульптура была реконструирована и установлена на постаменте перед входом на ВСХВ. По мнению скульптора Веры Мухиной небольшой пьедестал напоминал пенёк. В 2009 году после шестилетней реконструкции "Рабочий и колхозница" вернулись на новый постамент, напоминающий оригинальный вариант Бориса Иофана.

"Рабочий и колхозница". 1939-1940 гг.:

"Рабочий и колхозница". 1967-1969 гг.:

"Рабочий и колхозница". 1969-1971 гг.:

"Рабочий и колхозница". 1981 год:

В ходе реконструкции специалисты значительно укрепили несущий каркас композиции, все части скульптуры были очищены и обработаны антикоррозийными составами. В постаменте ныне располагается музейно-выставочный центр «Рабочий и колхозница»: в музее представлена история создания монумента в фотографиях, проектах и макетах. Ещё в трёх залах проходят тематические выставки.

Фоторепортаж о рабочих моментах сборки скульптуры (2009): http://maksmasterov.livejournal.com/2749.html

Дом-коммуна. 1932 год:

"В 1920-е годы идея создания домов-коммун была восприняты с большим энтузиазмом. Это было связано, прежде всего, с тем, что ранний СССР был государством молодых. После революции бывшая аграрная страна стала достаточно быстро развивать промышленность и урбанизироваться. Увеличение городского населения требовало нового жилья. Приезжавшие из деревень молодые люди вынуждены были жить в рабочих казармах и бараках. Жили порой по нескольку десятков человек в одном помещении, спали на многоярусных нарах, в зданиях отсутствовали элементарные удобства.

Квартиры в домах-коммунах делались многоуровневыми. Открыв дверь, человек попадал в общий для двух квартир холл-прихожую, откуда вверх и вниз, в "ячейки", вели лестницы. Нижняя ячейка была одноуровневой, а верхняя делилась еще на два – на первом располагалась гостиная и кухня, на втором – спальня и душ. Согласно изначальному проекту даже ванные комнаты должны были быть коллективными и располагаться у лифтов, а в ячейках предполагался только умывальник и душ.

При создании ячеек заранее проектировались ниши, в которых должна была располагаться встроенная мебель. Ее придумал специально для типа «F» известный советский архитектор С. Лисагор, разработавший конструкцию встроенной кухонной мебели, шкафов и полок. В 1924 году был создан знаменитый революционный проект «франкфуртской кухни» – образец функциональности и конструктивного совершенства, оказавший колоссальное влияние на дизайн и конструирование мебели в XX веке. Он активно обсуждался специалистами в СССР и нашел отражение в разработках Лисагора. Одно из его интересных решений – единая дверь-гармошка, полностью закрывающая весь проем, в котором расположена кухня.

В 1930-е годы строительство домов-коммун было приостановлено, а архитекторы были вынуждены переориентироваться на более традиционные типы жилья."- рассказывает Артём Пушкарев на сайте http://www.dominterier.ru/?p=2853

Оригинал взят у mgsupgs в Ян Жолтовский, Архитектор.
Иван, тогда еще Ян, Владиславович Жолтовский родился 27 ноября 1867 г в Пинске. В столице Полесья, ему и суждено было провести свои первые двадцать лет жизни. Его отец, Владислав Жолтовский, умер преждевременно, когда сыну было только одиннадцать лет. Его могила до сих пор сохранилось в центре старого римско-католического кладбища в Пинске.

Тут же Ян / Иван Жолтовский закончил Пинскую гимназию . Классическое образование, полученное в Пинске, позволило ему в будущем считается самым образованным и просвещенным архитектором СССР. Об Иване Жолтовском теперь знает весь мир, как о выдающемся зодчем, создавшем образ той Москвы, который известен, пожалуй, каждому - столица советской империи.

Никто из наших отечественных архитекторов не вызывал столько противоположных мнений и противоречивых оценок, но и не привлекал столь пристального внимания, как Жолтовский. Его архитектурные и эстетические взгляды развивали и оспаривали, в одно время в них видели открытие, а в другое - говорили об их вторичности.

Его обличали в тоталитаризме и сравнивали с Альбертом Шпеером, архитектором Гитлера. Тем временем самый широкий и не слишком широкий зритель тридцатых и сороковых годов (в Америке и в Европе, в Берлине или в Москве, в Варшаве или в Амстердаме) не имел подозрения, что какое-то искусство есть «тоталитарное», но попросту считал его оптимистичную эстетику современной.

Во всем западном мире царило «ар деко», мало чем отличающееся от декоративизма сталинских времен. Украшение тогдашних американских небоскребов чуть ли не как две капли воды совпадает с украшением московского метрополитена, над которым корпел зодчий из Пинска Иван Жолтовский: бронза, решетки, мрамор, римские регалии. Москву Жолтовского, среди прочих, строили и тысячи политических каторжан.

Уроженец белорусского Пинска Иван Жолтовский

Сталинские соколы-зодчие под влиянием прежнего пинчанина Ивана Жолтовского, знаменитого строителя Москвы, вернулись на полтысячи лет назад, в эпоху Палладио и Альберти. Между тем, постепенно возродился и классический косный академизм. Бродский воцарился в живописи, Жолтовский - в архитектуре.

Но, обвиняя Жолтовского в потакании вкусам кремлевских вождей, или в анахроничном классицизме, все критики должны были признать высочайший профессионализм, академическое великолепие и невероятную работоспособность Жолтовского. А вот учеба в императорской Академии искусств, куда он поступил в двадцать лет, растянулась у него на 11 лет!

Небогатая семья пинского шляхтича мало чем могла помочь своему гениальному сыну, который из-за этого должен был постоянно подрабатывать, браться за различные строительные заказы. В течение всей жизни Жолтовский много времени проводил на стройке, иногда не только совершая архитектурный надзор, но и обучая секретам мастерства плотников, каменщиков и штукатуров.

Начало карьеры и становление стиля

Наконец, Жолтовский в 1898 году закончил свой дипломный проект «Народный дом», который был сделан им в мастерской профессора Л.И. Тамишко, и получил звание архитектора-художника. По окончании Академии Жолтовский отправился в далекий сибирский Иркутск, где должен был работать, но остановился в Москве, где получил приглашение преподавать в Строгановском училище. Так, стечением обстоятельств, Жолтовский связал свою судьбу с Москвой, где и жил до конца своих дней. Одной из его первых работ стал проект гостиницы «Метрополь», которая, однако, сгорела уже в 1902 году, не успев открыть двери для гостей.

В 1903 году Жолтовский, выиграл конкурс на постройку здания Скакового общества. Согласно условиям конкурса, здание требовалось спроектировать в соответствии с модным тогда стилем английской готики. Но, выиграв конкурс на проектирование, Жолтовский выполнил сразу и новый проект, в духе вариации на темы русского ампира и итальянского ренессанса.

Зодчий из Пинска посчитал, что такая архитектура будет чуждая Москве, и смог удивить и удовлетворить тогдашнюю просвещенную публику, использовав вариации на классические темы. В его версии классические мотивы получили новый, почти неузнаваемый характер. Это был первый образец того отличительного стиля Жолтовского, который он разрабатывал всю оставшуюся жизнь.

Здание Скакового общества

Знатоки архитектуры отмечают смешение мотивов архитектуры ренессанса и российского классицизма во всех проектах Жолтовского, сделанных в начале ХХ века. Другой тогдашний проект Жолтовского - загородный дом в имении Руперт под Москвой, был поставлен в благородном духе палладианских вилл около Виченца.

Среди разнообразия вкусов, господствовавших в российском зодчестве начала ХХ века, творческие пристрастия Жолтовского, которые основывались на переосмыслении ренессансного наследия Италии, были исключением. Из-за этого, его творческое кредо нельзя с определенностью отождествлять с неоклассицизмом, который входил в те годы в силу по всему миру, так как от самых своих первых работ он вдохновлялся, прежде всего, образцами ренессанса.

Итальянский опыт

Здесь нужно отметить, что знакомство Жолтовского с Италией, ее культурой и языком не было поверхностным и только теоретическим. Начиная со студенческих лет, в перерывах между строительными сезонами он много путешествовал по Европе, прежде всего по Италии, в которой бывал двадцать шесть раз (!), даже в советское ремя.

Там он, жадный к знаниям, много рисовал, делал архитектурные обмеры, наброски орнаментов и деталей зданий. Он даже сумел зафиксировать на пленке колокольню собора Сан-Марко, рухнувшего в июле 1902 г. По причине непродуманной реставрации. Этот итальянский опыт, к которому он обращался регулярно, много содействовал в дальнейшей его работе. Жолтовский свободно владел итальянским,польским, немецким, латынью, что сильно выделяло его среди всех советских коллег-строителей. Эти знания он получил именно Пинской гимназии.

И, конечно же, колоссальным вкладом в развитие отечественной архитектурной теории и истории культуры стал его перевод «Четырех книг об архитектуре" Андреа Палладио на русский язык (издан в 1937). Он сам руководствовался палладианскими принципами и неоднократно прямо подражал им. Одним из положений этой теории было положение о визуальном увеличении архитектурного объекта.

Из ранних, явных попыток применения принципов Палладио можно отметить московский особняк Тарасова на Спиридоновке (1909-1912), который долгое время считался одним из лучших после эпохи классицизма зданий России. Особняк Тарасова значителен еще и тем, что он был один из первых свидетельств становления широко известной теории архитектурного организма, которую всю жизнь разрабатывал мастер.

Жолтовский создал образ более легкого здания, который обладает нарастающей динамикой. В основу проекта Жолтовского лег дворец Тиене в Виченца, где фасады становятся вверх более громоздкими, монументальными, а также пропорции венецианского Дворца дожей.

Особняк Тарасова на Спиридоновке

Академик А. В. Щусев, вспоминая свои студенческие годы, рассказывал, что вокруг Жолтовского всегда собирались студенты Академии художеств в Петербурге и разговаривали об искусстве. Тот период его биографии уже можно считать зарождением культовой «школы Жолтовского». Стремление к осмыслению искусства, поиски ответов на вопросы эстетики и законов мироздания, отличали его уже в юности.

Еще в те годы он начал создавать свою теорию о композиции прекрасного. Такой подход не мог не стать педагогическим. Мучительный поиск Жолтовским идеального архитектурного образа способствовал широкому подходу к решению задачи, раскрывал индивидуальности и развивал инициативу, в нем самом была заложена система совершенствования мастерства.

Именно поэтому Жолтовский обрел такую широкую популярность и любовь как воспитатель и наставник. Многие работали вместе с ним и учились на его постройках. Но еще большее количество людей, несколько поколений архитекторов, получили знания и опыт, совершенствовали мастерство под его руководством уже в советское время.

Таким образом, к 1917 году Жолтовский стал одним из наиболее востребованных зодчих, который строил дома для самых богатых людей России. Но не только особняки. Именно его пригласили братья Рябушинские, чтобы возвести поселение для работников организованного в 1916 г. московского завода АМО. Уникальность личности Жолтовского уже в царские времена была заметной: в 1909 году «за известность на художественном поприще» зодчему было присвоено звание академика архитектуры. В начале ХХ века пришло признание заслуг зодчего в педагогической и просветительской деятельности. В качестве доказательства стоит привести то, что в «архитектурно-художественном еженедельнике Императорского Общество Архитекторов - художников» за 1914 писали:

«Художник-архитектор И.В. Жолтовский много лет уже с большой любовью делится своими обширными знаниями в этой области с каждым интересующимся товарищам, и теперь уже найдется немало таких, которые многим в своем художественном развитии обязаны ему ".

Центральная тепловая электростанция МОГЭС на Раушской набережной, 1927 год

Мало кому известно, что знаменитая колокольня Кафедрального пинского костела Успения Пресвятой Девы Марии сделана по его проекту. Нижняя часть колокольни была построена в середине XIX века в духе ампира. Но после пожара Жолтовский составил новый проект ее реконструкции и надстройки, в результате чего она стала вдвое выше и полностью изменила свой облик, настолько гармонично войдя в барочный ансамбль бывшего монастыря францисканцев, что об этом уже мало кто задумывается.

Проект колокольни был утвержден в 1912 году, но из-за войны и революции, реализован только в 1923-1924 годах. Знаменитый московский архитектор Жолтовский как раз в те годы, к 1926-ому, фактически жил в Италии, наследство которой он просто боготворил. Можно допустить, что он в то время бывал и в Пинске, где мог следить за строительством этой колокольни, посещать отцовскую могилу.

Жизнь архитектора в советские годы

Судьбы абсолютного большинства архитекторов, которые получали образование до революции, сложились в БССР драматично. Например, в 1930-е годы были расстреляны главные архитекторы Минска, Гомеля, Витебска - Гайдукевич, Шабуневский, Коршиков.

Но судьба Жолтовского оказалась просто чудом. Он постепенно превратился в крупнейшего мэтра, который предопределил пути советской архитектуры середины ХХ века. Именно к Жолтовскому, строгого и последовательного хранителя классических традиций, прислушивались и власти. Известно, что после революции он добровольно включился в работу по созданию нового мира большевиков - Москвы.

Причем протекцию ему составил сам нарком просвещения А.В. Луначарский, который в 1919 году писал Ленину: «Горячо рекомендую Вам едва ли не самого выдающегося русского архитектора, который приобрел всероссийское и европейское имя - гражданина Жолтовского».

Вскоре Жолтовский был лично представлен вождю. Известно, что в июле 1919-го В. И. Ленин, действительно, говорил с зодчим в здании бывшей Московской городской думы о разработке первого большевистского плана реконструкции Москвы. Позже Жолтовский, который стал и автором своих мемуаров о встречах с Лениным писал: "В ходе беседы Владимир Ильич уделил большое внимание вопросам озеленения города. (...) Слушая Ленина, я четко представлял себе, каким прекрасным городом должна стать будущая Москва». Естественно, что главным архитектором и автором проекта стал сам Иван Владиславович Жолтовский. В первые послереволюционные годы зодчий участвовал в перепланировке Москвы.

Кинотеатр «Победа» на Абельмановской улице, 1957 год

Им же был разработан проект Всероссийской сельскохозяйственной выставки (позже ВДНХ). Именно в эти годы под руководством Жолтовского возводятся здания Московской ГЭС, Госбанка на Неглинной, кинотеатры «Слава» и «Буревестник».

К эрудиту и эстету Жолтовскому тянулась молодежь, которая недавно была предана идеям функционализма и конструктивизма. Но мэтр перевоспитывал их в духе классики, что, как тогда казалось, открывало новые перспективы обновления и высокого гуманизма. Под влиянием Жолтовского они штудировали лучшие достижения европейского наследия. Он на занятиях настойчиво доказывал ученикам, что архитектура - это не бумажное творчество, а настоящее искусство.

Он рекомендовал им вникать во все детали строительного дела, изучать работу мастеров кладки и штукатурки, альфрейное и плотницкое дело, как когда-то это делал и он. В 1933 году «для практического выполнения громадных архитектурных работ, предусмотренных планом реконструкции Москвы» были созданы архитектурные мастерские Моссовета - 10 проектных и 10 планировочных.

Во главе трех первых мастерских были поставлены соответственно крупнейшие архитекторы, которые начали свою творческую деятельность еще в дореволюционной России: академики И. В. Жолтовский, И. А. Фомин и А. В. Щусев. В течение предвоенного десятилетия архитектурная мастерская № 1 Моссовета, руководимая выдающимся зодчим, проектировала и строила на всей территории СССР, и в Беларуси тоже. Так постепенно складывался коллектив молодых архитекторов-единомышленников, который впоследствии перерастет в мастерскую-школу И. В. Жолтовского.

Здание Московского ипподрома, 1950—1955 гг.

Склонность Жолтовского к ретроспекции позволило ему с особым блеском продемонстрировать глубокое понимание природы архитектуры, филигранную технику анализа и синтеза ее художественной формы. Но только ему и, может быть, очень немногим из талантливых его последователей. В первые годы после революции Иван Владиславович готовил молодых зодчих в «ВХУТЕМАСе» и «ВХУТЕИНе», где вокруг него собирались выдающиеся творцы, которые стали впоследствии знаменитыми архитекторами.

Такие как Г. Гольц, М. Парусников, И. Соболев, С. Кожин, В. Кокорин, скульпторы И. Шадр, С. Конёнков, С. Меркурий. А в начале 1930-х годов во вновь организованной Первой мастерской Моссовета под его руководством работали А. Власов, М. Барщ, М. Синявский, Г. Зундблат, Я. Ёхелес, К. Афанасьев, В. Колонна, П. Ревякин, Н. Рипинский. Все они в той или иной степени могут считаться учениками Ивана Владиславовича. Многие из них не пережили годы репрессий.

Жолтовский vs. Сталин

Именно линия Жолтовского в большой мере определила тот путь, по которому пошло освоение классического наследия в советской архитектуре в годы культа личности, и что уже в конце 50-х годов привел к новому конфликту между архитектурными формами и общественными потребностями. По иронии судьбы, именно гуманистический и культурный пафос Жолтовского стал ярчайшим символом эпохи культа личности.

Во взаимоотношениях Сталина и известного зодчего не все было однозначно. Иван Жолтовский не раз выступал в защиту памятников древности. Иногда его авторитет срабатывал. А иногда - он попадал в ловушку. Среди других документов сохранилось письмо Сталина в ответ на обращение деятелей культуры с просьбой не разрушать знаменитую Сухареву башню - один из символов древней Москвы: «ТТ. Щусеву, Эфрос, Жолтовскому и другим. Письмо с предложением - не разрушать Сухареву башня получил. Лично считаю это решение правильным, полагая, что советские люди сумеют создать более величественные и достопамятные образцы архитектурного творчества, чем Сухарева башня. Жалею, что, несмотря на все мое уважением к вам, не имею возможности в данном случая оказать вам услугу. Уважающий вас И. Сталин. 22. IV. 34 г.».

То есть, категорически отказывая в сохранении уникального памятника, он поощряет зодчих превзойти все, что было создано до его эпохи. И Жолтовский взялся за поставленную вождем народов задачу. Он стал творцом масштаба, соответствующего культа личности.

Дом на Моховой, 1931—1935

В 1932 Жолтовскому было присвоено звание заслуженного деятеля науки и искусства РСФСР. Тридцатые годы были очень плодотворными для зодчего. Он много строит в Сочи, Грозном, Дом Советов в Махачкале, разрабатывает проекты Института литературы имени Горького в Москве, театра в Таганроге, дома на Маховой улице в Москве.

Послевоенные годы

В 1939 году И.В. Жолтовский был назначен руководителем архитектурной мастерской, которая в 1945 г. была реорганизована в школу-мастерскую Жолтовского. Ученики этой мастерской принимали участие в строительстве и восстановлении не только Москвы, но и городов Беларуси. В его московской мастерской проектировались и корректировались планы послевоенного восстановления Гомеля и строительство отдельных объектов в Мозыре и Пинске.

Именно ученики Жолтовского, прославленные зодчие Барщ и Парусников создавали ансамбль проспекта Сталина в Минске.

Место для постройки театра в Гомеле было выбрано еще перед войной Иваном Жолтовским лично. Его проект, сделанный накануне войны, в 1941 году стал основой для его постройки в 1947-1956 годах. Проект был разработан еще в 1940 - 1941 годы Всесоюзном трестом "Театрпроект".

Объемно-пространственная композиция здания подчинена строгой симметрии с акцентированием главное оси, на которой расположены все помещения, от вестибюля до большого зрительного зала и подсобок. В художественном оформлении использован традиционный для зданий Жолтовского четырехколонный портик с развитым фронтоном, украшенным скульптурой.

В 1949 году постановлением СНК БССР было решено восстановить в Гомеле строительство театра. Послевоенным строительством гомельского театра руководил один из учеников известного зодчего - ленинградский архитектор Александр Тарасенко, который, кстати, построил также театры в Ашхабаде, Нижнем Тагиле и т.д.

В строительстве и оборудовании театра с большим энтузиазмом участвовали предприятия и строительные организации Гомеля. Очевидно, что работы, сделанные архитектором А. В. Тарасенко под руководством Жолтовского, требовали корректировки на месте. Так получилось, что сценическая коробка гомельского театра, выступая за основной объем здания, не очень гармонично связана с общей архитектурной композицией.

В результате увеличения зрительного зала до 800 мест, намного больше, чем в предвоенном проекте, получилось такое несовершенство, отход от первичного образца культового зодчего. Тем временем Гомель с нетерпением ждал театрального праздника. И 6 ноября 1954 года на премьеру спектакля были приглашены горожане и сами строители. Жители Гомеля устремились в светлый храм искусства, увенчанный статуей Мельпомены, в буквальном смысле. К сожалению, первоначальный проект Жолтовского этого театра пока не найден. Как и многие другие его белорусские проекты.

Театр в Гомеле

В середине 1950-х годов в мастерской-школе Жолтовского, под его непосредственным руководством выполняются все конкурсные работы, которые проводились в Москве: Бородинская панорама, Дворец пионеров, Дворец труда, Дворец Советов на Ленинских горах (1957), там же пантеон Великим людям (1952-1954), серия проектов типовых клубов и кинотеатров, Дом союзов ВЦСПС на Крымской набережной (1953-1957).

К сожалению, не все они были осуществлены. Конкурс на дом ВЦСПС имел составные, ограничивающие условия, здание должно было соответствовать одновременно близко расположенной реке Москве, главной водной артерии столицы, и Садовому кольцу, сейчас огромной транспортной магистрали. Жолтовский сделал несколько вариантов проекта. Почти в каждом любимая архитектором башенка, увенчанная короной, завершают раскрытие площади на реку, обозначая вход в комплекс и поддерживая связь московских высотных доминант - МГУ и Кремля.

При консультации И. В. Жолтовского был создан комплекс элитного санатория «Горный» в Ялте. В сущности, он выступал вдохновителем этого проекта, реализация и ответственность за качественное выполнение которого легли на плечи членов школы-мастерской, уже самостоятельных архитекторов. Живописно разбросанные корпуса и беседки-ротонды, легкие и ажурные сооружения, пронизанные воздухом и южным солнцем, воплощали главную заповедь академика - архитектура должна гармонично соединяться с природой. Пожалуй, это сооружение есть квинтэссенция метода и взглядов великого зодчего.

В конце 1940-х годов школа Жолтовского подверглась критике и гонениям, но в 1950 году, когда мастерам школы во главе с мэтром присудили Сталинскую премию, критика и сомнения утихли. Перед Великой Отечественной войной он проектирует, а в конце сороковых годов строит два жилых здания в Москве: на Смоленской площади и на Большой Калужской улице.

Вообще, дом на Смоленской площади - одна из лучших работ мастера. Строительство было начато накануне войны и завершено в 1951 году. Несмотря на огромный объем и простую форму, здание не вызывает ощущения громоздкости и монотонности. Это объясняется умело найденными горизонтальными членениями, светлой облицовкой, но, прежде всего, - оригинальным ритмом декоративных вставок на уровне 6 и 7 этажей, стремящихся к композиционному центру.

Это «движение влево» подчеркнуто и смещено в сторону Арбата мощной аркой. Массивный объем дома завершается с торца башней, стилизующей формы итальянского ренессанса и замыкающей перспективу значительного отрезка Садового кольца. В 1958 году в цоколь здания встроили вестибюль станции метро «Смоленская», чем еще больше усилили «весомость» левой части дома.

Иван Жолтовский

В начале 1950-х гг. вместе со своими учениками Жолтовский участвует в конкурсе на фасады крупнопанельных многоэтажек. На конкурс ими были представлены шесть домов различной этажности и конфигурации.

Иван Владиславович Жолтовский глубже кого бы то ни было и, возможно, тоньше других знал классическую архитектуру. При этом отличался удивительной последовательностью в своем творчестве. От начала и до конца своей многолетней деятельности он не выходил из круга архитектурных идей и тем итальянского Возрождения. Последней крупной работой зодчего стал конкурсный проект Дворца на Ленинских горах. Великому мастеру было в то время девяносто лет.

Умер Жолтовский в Москве 16 июля 1959 года. Так получилось, что вместе с ним ушел и тот великий стиль, который был им же создан и развит в невероятных размерах, что на самом деле, как и предопределил Сталин, превзошло почти все, созданное в предыдущие эпохи. И это обстоятельство по иронии судьбы, почти разрушило память о великом зодчем во времена культа личности. В 1960-1970-е упоминать его считалось вообще неприличным.

Как это не парадоксально, большая библиография Жолтовского, его переводы, статьи и воспоминания до сегодняшнего дня слабо изучены. Насколько авторскими были, например, записи его воспоминаний о Ленине? Сегодня мы имеем большое количество мемуаров его учеников, но исследований именно в белорусском контексте не проводилось.

Остались неопубликованными мемуарные заметки о встречах с Жолтовским известных белорусских архитекторов Владимира Короля и Евгения Заславского. Наконец, недоступными для исследователей являются наброски и проекты Жолтовского для белорусских городов. Также же, как и его переписка со Сталиным.

Родился в католической семье бедного шляхтича Владислава Жолтовского. Отец умер, когда Яну исполнилось одиннадцать лет.

Ян Жолтовский окончил гимназию в Пинске, где получил классическое образование и выучил итальянский, польский, немецкий, латынь.

В 1898 году он окончил Высшее художественное училище при Императорской Академии художеств и защитил дипломный проект «Народный дом», состоящий из столовой, театра и библиотеки, за который ему присвоили звание архитектора-художника. Далее он поступил в Императорскую Академию искусств в Санкт-Петербурге, где учился 11 лет, параллельно работая помощником у разных архитекторов. Окончив ее, он начал преподавать в Строгановском училище в Москве. Он много путешествовал по Европе – был двадцать шесть раз в Италии, где рисовал здания, орнаменты, архитектурные детали.

В 1903 году Иван Жолтовский выиграл конкурс на постройку здания Скакового общества на Скаковой аллее, 7.

В 1909 году он был избран академиком архитектуры «за известность на художественном поприще».

В 1909 – 1913 годах он построил особняк Г.А. Тарасова на Спиридоновке, сходный с Палаццо Тьене Андреа Палладио в Виченце и Палаццо Дожей в Венеции. Изучая принципы золотого сечения, он нашел производную функцию золотого сечения (528:472), названную в теории пропорции «Функцией Жолтовского».

В 1916 году возвел дома для работников московского завода АМО братьев Рябушинских.

После 1917 года Иван Жолтовский преподавал во ВХУТЕМАСе.

В 1923 году он разработал генеральный план Всероссийской сельскохозяйственной выставки и спроектировал павильон «Механизация». В Парке Горького построил павильон сельскохозяйственного машиностроения «Шестигранник». В этом же году ему выделили дом-усадьбу № 6 в Вознесенском переулке, где он жил до самой смерти.

В 1926 – 1927 годах он построил центральную тепловую электростанцию ГЭС-1 на Раушской набережной.

В 1927 - 1929 годах выстроил два боковых крыла здания Госбанка на Неглинной улице.

В 1932 году Ивану Жолтовскому присвоено звание Заслуженного деятеля науки и искусства РСФСР. Иван Жолтовский активно выступал за сохранение архитектурного наследия. Есть ответ И.В. Сталина на письмо с просьбой сохранить Сухареву башню: «ТТ. Щусеву, Эфрос, Жолтовскому и другим. Письмо с предложением - не разрушать Сухареву башня получил. Лично считаю это решение правильным, полагая, что советские люди сумеют создать более величественные и достопамятные образцы архитектурного творчества, чем Сухарева башня. Жалею, что, несмотря на все мое уважением к вам, не имею возможности в данном случае оказать вам услугу. Уважающий вас И. Сталин. 22. IV. 34 г.».

В 1937 году был издан перевод Ивана Жолтовского «Четырех книг об архитектуре" Андреа Палладио.

В 1939 году он стал руководителем архитектурной мастерской.

В 1945 году архитектурная мастерская была реорганизована в школу-мастерскую Ивана Жолтовского. В конце 1940 годов его архитектурная школа, ученики и последователи, были обвинены в космополитизме.

В 1950 году Иван Жолтовский получил Сталинскую премию второй степени за жилой дом на Калужской улице, 11, построенный в 1949 году, и гонения прекратились.

В 1951 году он выстроил дом для работников НКВД на Смоленской площади.

В 1950 – 1955 годах Иван Жолтовский вместе с архитекторами своей мастерской произвел реконструкцию главного здания и трибун Московского ипподрома.

В 1952 -1953 годах его мастерская-школа участвовала в конкурсе крупнопанельных жилых домов.

В 1957 году Иван Жолтовский построил кинотеатр «Слава» на Шоссе Энтузиастов. По его проекту также были возведены кинотеатры «Буревестник» на ул. Коровий вал и «Победа» на Абельмановской улице. В этом же году был построен дом Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) на Проспекте Мира.

В 1958 году им было построено здание МГХПУ им. Строганова на Волоколамском шоссе.

Иван Жолтовский скончался 16 июля 1959 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище. На стене дома № 6 в Вознесенском переулке находится мемориальная доска.

Иван Жолтовский родился 16 (28 ноября) 1867 года в Пинске (ныне Брестская область, Белоруссия). В 1898 году окончил Высшее художественное училище при Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге и защитил в мастерской профессора А. О. Томишко дипломный проект «Народный дом», получив звание архитектора-художника. Учёба в Академии продолжалась около одиннадцати лет, потому что Жолтовский параллельно с занятиями работал помощником у ряда крупных петербургских архитекторов.

После окончания академии Жолтовский поселился в Москве и получил приглашение преподавать в Строгановском училище. Его ранними работами стали дом Скакового общества на Скаковой улице (1903-1905), особняки на Введенской площади (1907-1908), в Мёртвом (1912) и Пречистенском (1913) переулках, жилые дома для завода АМО (1915). В 1909 году Жолтовский был избран академиком архитектуры. В 1910-х годах вместе с И. Э. Грабарём и И. В. Рыльским входил в городское жюри, которое проводило в Москве «конкурсы красоты фасадов». В 1911-1912 годах в с. Бонячки (с 1925 года в составе г. Вичуги) строил фабричные ясли и больницу (1912, по проекту В. Д. Адамовича), особняки для служащих и промышленные здания «Товарищества мануфактур Ивана Коновалова с сыном».

Жилой дом на Ленинском проспекте в Москве

В 1910-е годы, и в 1923-1926 годах он изучал архитектуру Италии, где его особенно вдохновили работы знаменитого зодчего Андреа Палладио , чьи «Четыре книги об архитектуре» Жолтовский позднее перевел на русский язык. В своей архитектурной практике Жолтовский создает многочисленные интерпретации «в духе Палладио ». Так, в 1908-1912 годах на Патриарших прудах по проекту Жолтовского возводится здание «особняка Тарасова», повторяющее в стилевом отношении Палаццо Тьене Андреа Палладио в Виченце, но пропорции заимствует у Палаццо Дожей в Венеции. Увлёкшись Палладио , В пропорциях золотого сечения он находит производную функцию золотого сечения (528:472), которая вошла в теорию пропорции как «функция Жолтовского ».

Жилой дом. проспект Мира 184 Москва.

После революции 1917 года Жолтовский сосредоточился на преподавательской деятельности в ВХУТЕМАСе и городском планировании. Среди его учеников этого периода - знаменитые советские архитекторы Илья Голосов , Пантелеймон Голосов , Константин Мельников . В 1923 году Жолтовский разрабатывает генеральный план Всероссийской сельскохозяйственной выставки и проектирует на ней павильон «Машиностроение». В том же году Жолтовскому выделяют дом-усадьбу № 6 по Вознесенскому переулку, в котором ранее жили поэты Сумароков и Баратынский. В этом доме Жолтовский проживёт до самой смерти. Здесь же была организована мастерская архитектора. Жолтовский бережно сохранил интерьеры и гризайльную роспись потолков особняка. Гризайль был уничтожен в 1959 году, после смерти архитектора, когда кабинет Баратынского-Жолтовского было решено превратить в читальный зал архива города. В 1932 году Жолтовскому было присвоено звание Заслуженного деятеля искусства РСФСР. В это время зодчий был занят проектированием и строительством жилого дома на Моховой улице в Москве. Знаменитый советский архитектор Алексей Щусев по поводу построенного Жолтовским Дома на Моховой высказался следующим образом: «Я считаю, что даже в Европе трудно найти мастера, который так тонко понял бы классику. Эта постройка является большим завоеванием современной архитектуры». В 1945 году, после окончания Великой Отечественной войны, постановлением Правительства была создана архитектурная мастерская-школа академика архитектуры И. В. Жолтовского . Среди работ мастерской данного периода можно назвать пристройку зала приемов и конференц-зала к особняку МИДа на Спиридоновке (архитекторы М. О. Барщ , Г. А. Захаров , Ю. Н. Шевердяев ), планировку и застройку Центральной площади в Калуге, района Перово в Москве, проект генерального плана и застройки города Сочи, планы застройки подмосковных посёлков Железнодорожного и Крюкова. В послевоенные годы были завершены начатые до войны жилые дома на Смоленской пощади и Ленинском проспекте, строился жилой дом на Ярославском шоссе.

"Дом Жолтовского "на смоленском. Москва.

В доме на Смоленской ("Дом с башенкой") мастер снова обращается к излюбленной итальянской теме. Дом представляет собой укрупненный вариант палладианского палаццо, а башенка откровенно цитирует колокольню Сан-Марко в Венеции (особенно верхний ярус с аркадой). Подъезды получили эффектное оформление: имитацию дубовых потолков, гризайль на колоннах, роспись на тему пушкинских "Руслана и Людмилы", ниши ложных каминов. Внутри подъезда дата постройки (1949) обозначена римскими цифрами. В оформлении каминов участвуют гирлянды из фруктов (что характерно для послевоенной сталинской архитектуры) и мальчики-путти. Невинный мотив веселящихся младенцев мог выглядеть скандально в глазах официоза.

Особняк Тарасова

В конце 40-х годов мастерская-школа Жолтовского , на фоне общего наступления на искусство, начатого со статей А. А. Жданова в журналах «Звезда» и «Ленинград», была обвинена в космополитизме. Из мастерской были изгнаны М. Барщ и Г. А. Захаров . Но в начале 1950 года, когда И. Жолтовскому была присуждена Сталинская премия за жилой дом на Ленинском проспекте (1949), гонения школы Жолтовского прекратились. В 1950-55 гг. мастерской Жолтовского была произведена реконструкция главного здания (Беговой беседки) Московского ипподрома, построенного в 1889-1894 годах по проекту архитекторов И. Т. Барютина и С. Ф. Кулагина . В 1952-53 мастерская-школа Жолтовского участвовала в первом конкурсе крупнопанельных жилых домов, для которого разработала шесть проектов различной этажности и конфигурации. Их характерная особенность состояла в сосредоточении всех нестандартных элементов в нижнем и верхнем ярусах зданий, а также в применённых здесь впервые открытых стыках панелей.

Кинотеатр «Победа» на Абельмановской улице

Умер И. В. Жолтовский в 1959 году в возрасте 91 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище. На стене дома № 6 в Вознесенском переулке, где с 1926 года и до своей смерти в 1959 году жил и работал И. В. Жолтовский , находится мемориальная доска. В 1961 году Ермолаевский переулок на Патриарших прудах был переименован в честь архитектора в «улицу Жолтовского », но в 1994 году переулку было возвращено его историческое название.

Жолтовский Иван Владиславович занимает основополагающее место в отечественной архитектуре. За свою долгую жизнь, разнообразную событиями и впечатлениями, он успел возвести множество дворянских усадеб, промышленных зданий и крупнопанельных домов. Как видим, талант архитектора был поистине многосторонним, профессиональным и виртуозным.

В чём заключается секрет его успеха и гибкости? Каким образом на рубеже двух империй смог этот одаренный искусный мастер добиться всеобщего признания и популярности? Чем примечательны его работы для нашего современного поколения? Давайте узнаем.

Обычное детство

Биография Ивана Жолтовского берет своё начало в далёком 1867 году, когда в семье небогатого помещика католического вероисповедания родился сын. Произошло это яркое событие поздней осенью, в небольшом белорусском поселке Пинске, прославившемся своими судопромышленными верфями.

Юный наследник-землевладелец с раннего детства любил рисовать и уделял этому занятию много времени и сил. Он хорошо схватывал формы и объемы предметов, чудесным образом передавая их на бумаге.

Верный своим способностям, молодой Иван Жолтовский сразу же после завершения обучения в гимназии (которую, к слову, окончил с золотой медалью) перебрался в Петербург и поступил в Академию художеств. На тот момент юному дарованию было двадцать лет.

Принцип обучения

Обучение в Академии было завершено спустя одиннадцать лет. Почему оно продолжалось так долго? Дело в том, что родители молодого студента не могли содержать его в столице, поэтому юному Ивану самому приходилось добывать себе пропитание, участвуя в различных проектированиях и строительствах. К слову, такая практика совсем не заглушила неординарный зодческий талант белоруса, а, наоборот, укрепила его, развила и улучшила.

Благодаря приобретенным практическим навыкам начинающий архитектор Жолтовский смог узнать стройку изнутри, ознакомиться со всеми тонкостями созидательных работ, увидеть в действии то, что знал до тех пор лишь на бумаге. Теперь, при дальнейшем конструировании и воздвижении зданий молодой человек мог пользоваться полученными знаниями и создавать собственные проекты, опираясь на всевозможные детали и частности строительного дела. И это не осталось незамеченным.

Первые работы

Ранними трудами Ивана Владиславовича Жолтовского были эскизы доходного дома, разнообразные производственные конструкции и железнодорожные станции, перестройка и украшение в Петербурге, проекты памятников гомеопату Ганеману и архитектору Тону.

Все творения начинающего архитектора, ещё проходившего обучение в Академии, отличались глубокой проникновенностью, серьёзностью исполнения и невиданным творческим мастерством. За некоторые из них он получал отличительные грамоты и поощрительные премии.

Педагогическая деятельность

По завершении учебы Жолтовский перебрался в Москву, где ему была предложена должность преподавателя в художественном училище имени Строганова.

В процессе педагогической деятельности Иван Владиславович побуждал своих учеников не просто чертить на бумаге, а вникать во все тонкости строительного дела, начиная с кладки фундамента и заканчивая лепными работами. Он считал, что только практика и скрупулёзное углубление в детали воспитает настоящего, искусного архитектора.

Однако преподавательская работа не отвлекала зодчего от своего истинного призвания. Он активно занимался градостроительным проектированием.

Ранние работы в Москве

Одним из первых зданий, возведенных архитектором Жолтовским в столице, был дом Скакового общества.

Первоначальный план сооружения был разработан, согласно требованиям, в готическом стиле. Однако в процессе самого строительства молодой зодчий изменил собственный проект и возвёл потрясающе эффектное здание, в котором ярко и незаурядно соединил стиль русского ампира с итальянским ренессансом. Дом гармонично вмещал в себя такие разные за назначением помещения, как конюшни, рестораны, служебные комнаты, многоярусные трибуны и сам ипподром.

Другими выдающимися проектами Ивана Владиславовича были изящные особняки, возведённые на Введенской площади и в Мёртвом переулке, а также промышленные и общественные сооружения, построенные для фабрики Коновалова в селе Бонячки.

За свой немалый вклад в строительное дело столицы архитектор Жолтовский удостоился звания академика.

Итальянский стиль

На творческую деятельность архитектора Жолтовского оказало огромное влияние его знакомство с классической архитектурой, образцом которой русский зодчий считал итальянца

Подражая ему, он создал множество прекрасных и восхитительных сооружений, в основу которых вошли не только палладианские мотивы, но и собственные исследования и интерпретации. Одним из таких строений является дом Тарасова, построенный в 1910 году.

На первый взгляд особняк кажется точной копией палаццо Тьене в Венеции, несколько столетий назад возведенное Палладио. Однако это не так.

Свою работу Иван Владиславович преподнёс в другого рода ключе: дом Тарасова, в противоположность средневековому особняку, воздушен и невесом. Его пропорции не утяжелены к верху, а облегчены. Они гармонично сочетаются с идеями и требованиями того времени.

Увлечение ренессансом отражалось практически во всех работах Жолтовского. За свою жизнь он более двадцати раз побывал в Италии, где наблюдал и исследовал множество полюбившихся ему памятников архитектуры. Благодаря своим многочисленным зарисовкам, обмерам и акварелям, русский архитектор смог развить и улучшить классический стиль, создав свой собственный, осовремененный почерк.

Революция и эмиграция

На события 1917 года архитектор Жолтовский отреагировал спокойно. Он продолжал создавать свои шедевры, был представлен Ленину, несколько раз обсуждал с ним вопросы реконструкций и строительства, занимался педагогической деятельностью.

В возрасте сорока шести лет Иван Владиславович выехал в Италию, как говорили, по спецзаданию. Однако, скорее всего, эта поездка была попыткой эмиграции, которая продолжалась всего три года. Затем архитектор вернулся. На родине его чертежи и замыслы были все также востребованы и желанны.

Первые работы в Союзе

Сразу же после возвращения Жолтовскому поручают три важных проекта. Он перестраивает Государственный банк на Неглинной (в оформлении которого использует ордерные фасады и пилястры), строит котельную МОГЭС (сооруженную в стиле авангард, со стеклянными фасадными стенами) и Дом правительства в Республике Махачкала (воплотивший в себе классические идеи ренессанса наряду со средневековыми мусульманскими мотивами).

Жилые массивы

Последующими проектами Ивана Владиславовича были жилые дома. Архитектор Жолтовский, создавая настоящие жилые массивы, вносил в них изящные элементы венецианских дворцов. Ярким примером этого является семиэтажное здание на улице Моховой.

Дом украшен полуколоннадой на восемь единиц, задекорированных капителями и фустами. Верхние два этажа спланированы в виде раскрепованного антаблемента и завершаются выступающим вперёд карнизом.

Интересно и многогранно было подано оформление комнат в здании - потолки разукрашены декоративными росписями, а каждая дверь обладала собственным рисунком.

Среди прочих многоквартирных домов, построенных Жолтовским, выделяются жилые сооружения на Большой Калужской и Смоленской площадях, планировка жилых массивов в Сочи также дело рук архитектора.

Реконструкция Московского ипподрома

Следующим заданием советского зодчего стала перестройка здания и трибун которые пострадали во время пожара 1949 года. Реконструкция длилась на протяжении пяти лет, и вот что было достигнуто.

Согласно антирелигиозной политике того времени, с внешнего фасада здания были сняты все мифологические украшения в виде языческих нимф и богинь. Остались лишь скульптуры, несущие в себе зоологическо-спортивную идею.

Другими новшествами в оформлении ипподрома была массивная колоннада, а также всевозможная лепнина советской и лошадиной тематики.

Общественные постройки

Среди других общественно-городских построек Ивана Владиславовича особенно выделяется кинотеатр “Слава”, открытый в 1958 году, за год до смерти архитектора.

В красиво оформленном здании высотой в три этажа и вместительностью около девятисот человек было два зрительных зала. Четыре колонны кинотеатра “Слава”, соединенные попарно, завершались треугольным фронтоном с вырезанной аркой, которую эффектно подчёркивал сквозной рельеф.

Конец жизненного пути

Как видим, Иван Владиславович Жолтовский творил до самой смерти, которая настигла его на девяносто втором году жизни. Самыми последними работами непревзойденного мастера были Дом ВСНХ и здание Государственной академии имени Строганова, а также ливадийский санаторий “Горный” (Крым), построенный по проекту талантливого архитектора уже после его смерти.

Награды и воспоминание

Человек, создавший огромное количество промышленных и общественных зданий в стиле классицизма, ставший одним из основателей внушительной сталинской архитектуры, был удостоен нескольких почётных званий, премий и орденов. Его помнят до сих пор за тот немалый вклад в развитие столицы и российского искусства, который он вносил на протяжении своей долгой профессиональной деятельности.

Да, это он - Иван Жолтовский, память о котором до сих пор хранится в сердцах благодарных потомков. Именем талантливого архитектора назван проспект в белорусском Пинске, а также улица в Прокопьевске - городе Кемеровской области. В честь Жолтовского была в 2008 году учреждена медаль «За выдающийся вклад в архитектурное образование».